События 19–21 августа 1991 года, борьба с так называемым путчем Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению (ГКЧП) стали одним из поворотных моментов российской истории. По нашему глубокому убеждению, эти события не окончились 21 августа. Более того – характер противостояния неноменклатурных слоёв нашего общества номенклатурным партократам проявился не столько до 21 августа, сколько непосредственно после него. Потому моей задачей было не только изучение событий 19–21 августа, но и общий анализ положения в стране с 18 до 28 августа 1991 года.
Мы будем говорить о событиях сопротивления «путчу», в том числе анализируя действия объединённого забастовочного комитета производственного объединения «Севуралбокситруда» и предприятий города Североуральска (архив этого забасткома был подарен мне в 1992 году В. Чезгановым, одним из лидеров этого комитета). Мы также рассмотрим характер «послепутчевых» событий и постараемся проанализировать развитие забастовочного движения в поддержку Б. Ельцина как в дни ГКЧП, так и непосредственно после победы над «путчистами».
Положив в основу периодизации истории сопротивления ГКЧП характер тактики сторонников Б.Н. Ельцина, можно выделить следующие этапы:
- 18 августа – поздний вечер 19 августа 1991 года. Активное противодействие ГКЧП. Призыв Президента России к кампании гражданского неповиновения ГКЧП и радикальным формам протеста.
- Ночь с 19 на 20 августа до середины дня 20 августа.Отказ руководства России от радикальных протестных действий, переговорный процесс сторонников Президента РСФСР с представителями ГКЧП.
- Вечер 20 августа – 21 августа. Прекращение или возможное согласование с М.С. Горбачевым переговорного процесса между сторонниками Президента РСФСР и представителями ГКЧП, а также арест последних. Переход к «послепутчевому» периоду.
- «Послепутчевый» этап, продолжавшийся, примерно, до 28 августа. Этот этап характеризуют радикальные действия сторонников Б. Ельцина по преобразованию политической системы страны «снизу» и их осторожное сдерживание «сверху».
А теперь подробнее о перечисленных этапах.
1 этап сопротивления ГКЧП
19 августа был оглашён Указ вице-президента Г. Янаева о возложении на себя обязанностей Президента СССР в связи с «ухудшением состояния здоровья» М. Горбачёва. В тот же день опубликовано «Заявление советского руководства» о введении чрезвычайного положения на шесть месяцев в ряде областей страны, создании Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) и «Обращение к советскому народу». В состав ГКЧП вошли Г.Янаев, О.Бакланов, В.Крючков, В.Павлов, Б.Пуго, В.Стародубцев, А.Тизяков, В.Язов.
В тот же день, 19 августа, опубликовано Постановление ГКЧП №1, приостанавливающее полномочия органов государственной власти, не обеспечивающих режим чрезвычайного положения, декларирующее расформирование органов государственной власти, не подчиняющихся ГКЧП, расформирование всех неконституционных вооруженных формирований, провозглашающее недействительность законов, противоречащих союзным, приостанавливающее деятельность партий, противодействовавших чрезвычайному положению. Всего Постановление №1 содержало 16 пунктов (от сохранения общественного порядка до уборки урожая). Постановление ГКЧП №2 ограничивало свободу печати. Наконец, Постановление ГКЧП №3 касалось деятельности телевидения, которому предписывалось сообщать только официальную информацию (в отсутствие этой информации страна смотрела по всем каналам ТВ «Лебединое озеро»).
Одновременно с этим 19 августа 1991 Б.Н. Ельциным принимаются следующие документы:
- в 9:00. Обращение «К гражданам России», объявляющее членов ГКЧП государственными изменниками и призывающее к забастовкам в поддержку руководства России. Сразу же в Ленинграде А. Собчак призвал горожан к политической забастовке;
- в 12:10 и 16:00 Указами №59, 60 и 61 декларируется особая власть и роль Президента РСФСР. Указом №61 Б. Ельцин подчинил исполнительные органы СССР России. Указом №64 объявил себя верховным главнокомандующим и декларировал создание так и не созданной впоследствии Национальной гвардии.
Высший орган представительной власти легитимизировал эти указы в 18:00 постановлением Президиума ВС РСФСР №1624-1.
Но на тот момент главным вопросом было – с кем армия, поэтому в 17:00 выходит еще и обращение Ельцина «К солдатам и офицерам», призывающее их не подчиняться ГКЧП.
В Моссовет перечисленные документы дошли только к 23:00 19 августа. Все указы от 19 августа 1991 носили скорее информативный характер, чем управленческий. Б. Ельцин как бы давал понять своим активным сторонникам: «Все в порядке. Президент работает».
Таких сторонников было немало. Днем 19 августа перед Белым Домом России собралось по разным данным от 4 до 90 тысяч человек. Я – как участник событий – своими глазами видел примерно 4–5 тысяч «баррикадников», защитников Верховного Совета РСФСР.
Отметим, что ни один из указов Б. Ельцина не мог являться юридической основой для действий местных органов власти и управления. В них требовалось, с одной стороны, обеспечение условий для объявления бессрочной политической забастовки, а, с другой стороны, подчинение законам РСФСР, которые не предусматривают такую форму протеста. Наступил правовой паралич власти. В значительной мере этим объяснялась и пассивная тактика защитников Белого дома.
Но страна в то время услышала главное: руководители РСФСР призывали граждан России к санкционированной руководством республики кампании гражданского неповиновения, к «разрешенному бунту». Народу разрешили бунтовать!
Конкретизацию этого призыва можно найти в документах основных союзников Президента РСФСР (все упоминаемые ниже документы находятся у автора статьи):
1. Независимого профсоюза горняков (НПГ),
2. Московской организации Социал-демократической партии России.
19 августа 1991 исполнительное бюро профсоюза горняков (далее – горняки) призвало шахтеров к стачке, указав конкретное время ее начала – 0:00 20 августа 1991. Кроме того, в обращении горняков рекомендовалось проводить стачку, «не выходя на площади», то есть исключив руководящий орган забастовки –митинг. Тогда же, 19 августа 1991 Московская организация Социал-демократической партии России, чей представитель (П.М. Кудюкин) через три месяца стал заместителем министра труда и социального обеспечения РСФСР, разослала рекомендации по проведению забастовки. По мнению социал-демократов, стачка должна развиваться как оккупационная забастовка с элементами вооруженной борьбы. Рекомендации предусматривали формирование инициативной группы (ИГ) по проведению забастовки, которая должна занять предприятие, захватить склад ВОХР и не допустить на предприятие штрейкбрехеров. «ИГ по организации забастовки не должна складывать полномочия перед собранием или конференцией», – говорилось в рекомендациях. То есть эсдеки представляли себе забастовку против ГКЧП без такого руководящего органа, как собрание трудового коллектива.
Как отреагировала «глубинка» на эти призывы?
Ответ на этот вопрос получим при анализе протестного забастовочного движения лидера забастовок против ГКЧП Объединённого забасткома Североуральска (далее – североуральцы).
На наш взгляд, очень важно то, что откликнувшись на призыв Президента России о стачке, североуральцы решили проводить забастовку не по рекомендациям «сверху», а по традиционной схеме, вынося вопрос о прекращении работы на сменные собрания, то есть дали рабочим возможность самостоятельно, демократически решить вопрос о сопротивлении ГКЧП – без «нажима сверху». Одновременно они послали в Верховный Совет СССР на имя А.И. Лукьянова телеграмму с требованием роспуска ГКЧП и недопущения гражданской войны.
Возможно, аналогичная готовность к началу кампании гражданского неповиновения была объявлена в подавляющем большинстве регионов России.
Подчёркиваю: сторонники Б. Ельцина «сверху» рекомендовали проводить забастовки без традиционных органов производственного самоуправления – без собраний трудового коллектива и без проведения митингов. «Сверху» настаивали на оккупационных забастовках, забастовках нелегитимных и непредставительных – с точки зрения рабочих, имеющих опыт забастовочной борьбы 1989-1990 годов. Сторонники Б. Ельцина «снизу» откликнулись на призыв Президента РСФСР о поддержке, но не так, как хотели «верхи». Они самостоятельно создали легитимные (с их точки зрения) органы власти на производстве. Так бастующие рабочие в самый ответственный для властей России момент не стали следовать их «велениям» бездумно и дословно. Этим они шокировали Белый дом. Не только шокировали, но и вынудили сменить тактику.
Как менялась эта тактика? Об этом говорят события 20 августа.
2 этап сопротивления ГКЧП
Тактика Белого дома начала меняться поздно вечером 19 августа. Первым симптомом изменения позиции Б. Ельцина стало вечернее выступление столичного мэра Г. Попова, которое не могло не быть согласовано с Президентом России.
Это был призыв к отказу от радикальных действий. Во-первых, в заявлении мэра г. Москвы все невыбранные органы власти объявлялись незаконными. Таким образом, незаконными становились все невыбранные штабы по борьбе с путчем и другие аналогичные центры. Во-вторых, подчеркивалась необходимость ведения борьбы только законным методом (что эквивалентно призыву к отказу от забастовок).
В «глубинке» 20 августа наметились почти штрейкбрехерские тенденции. В тот день в Питере, несмотря на то что предзабастовочное состояние объявил «Кировский завод», штаб по ликвидации последствий переворота призвал горожан не бастовать.
Но 20 августа в Кузбассе забастовала крупнейшая в регионе шахта «Распадская».
Утром 20 августа в Воркуте бастовало 8 из 13 шахт. В Междуреченске – 2 шахты, в Прокопьевске – 6 шахт и 1 автобаза, в Новокузнецке – 3 шахты и 2 шахтостроительных управления, в Киселевске – 1 шахта и 1 автобаза. Всего в Кемеровской области бастовало около 40 угледобывающих предприятий.
В Хабаровске предзабастовочное состояние объявил завод «Дальдизель».
Во Владивостоке предзабастовочное состояние объявил фарфоровый завод и железная дорога, а также забастовали рыбаки тихоокеанского управления разведки научно-исследовательского флота.
В Североуральске забастовал завод мебельной фурнитуры.
В Краснодаре, Майкопе, Новороссийске, Сочи – предзабастовочное состояние было введено на 40 предприятиях (в том числе таких крупных, как Краснодарский машиностроительный завод). Вечером полностью забастовал воркутинский угольный бассейн.
Началась забастовка коммерческих предприятий в Москве.
Однако – словно ушат холодной воды на раскалённую плиту – во второй половине дня вышел Указ Б. Ельцина №65 с призывом прекратить забастовки «до особых распоряжений правительства РСФСР и обеспечить нормальную организацию труда в соответствии с законами РСФСР и СССР». Видимо, окружение Б. Ельцина надеялось на многоканальный переговорный процесс с ГКЧП. Однако, когда переговоры зашли в тупик –во второй половине 20 августа, – Белый Дом России еще раз меняет тактику: принимаются указы №67 и 68, по которым фактически вся власть Президента СССР переходит к Президенту России.
В изучаемом нами Североуральске и Свердловской области обстановка в тот день была сложной. Так правление ассоциации Средуралстрой (в него входил Бокситстрой) предложило рабочим не бастовать до решения сессии облсовета о забастовке. 20 августа 1991 в 12:30, в обеденный перерыв, был созван митинг «Уралмаша», который выразил готовность бастовать, но решение о начале забастовки не принял. Кроме того, общее собрание Черемуховской швейной фабрики решило не бастовать и призвало шахтеров прекратить забастовку. То есть штрейкбрехерство во время забастовки против ГКЧП проявилосьв форме:
а) воздержания от участия в стачке;
б) скрытого неучастия в забастовке, например, проведения митинга во время обеденного перерыва.
Открытое штрейкбрехерство было редкостью.
При анализе августовских событий 1991 года четко видны две линии поведения североуральцев по отношению к ГКЧП – директорская и рабочая.
Позиция директората была очень своеобразной. До 20 августа директорат выжидал. Но 20 августа директор издал приказ об уходе в административный отпуск всех руководителей на время забастовки, то есть руководители одновременно и не работали (а тем самым – поддерживали бастующих шахтеров), и как бы находились в отпуске (то есть не участвовали в акциях, направленных против ГКЧП). Другую, более продуманную, тактику избрал начальник шахтостроительного управления №6. Он издал приказ №131 о проведении собраний, выборе забасткомов и подчинении их координационному совету по проведению забастовки при облсовете, то есть реально – о выходе бастующих из подчинения Объединённого забасткома (ОЗК). Кроме того, приказом предписывалось «бригадам, звеньям, принимавших участие в забастовке, выйти из нее с 17 часов 21.08.91». Таким образом, временные союзники бастующих (в Североуральске это часть дирекции и областной совет) требовали переподчинения ОЗК координационному совету по проведению забастовки при облсовете.
В целом, 20 августа произошло следующее:
1. созданные непредусмотренным властями России путем забасткомы объявили о готовности к забастовкам «снизу»;
2. шокированное самодеятельностью «низов» руководство российской номенклатуры пошло на переговорный процесс «сверху», показав, что Б. Ельцину ближе и «роднее» номенклатурные члены ГКЧП, чем свои собственные неноменклатурные сторонники;
3. началось штрейкбрехерство при неопределенной позиции директората или его попытках «переподчинить» рабочих, объявивших забастовочную готовность. Обстановка накалилась до предела.
3 и 4 этапы сопротивления ГКЧП
Как развивались события 21 августа и непосредственно после путча?
Несмотря на указ №65, 21 августа в Новороссийске объявлено предзабастовочное состояние на «Красном двигателе».
В Свердловске всё же забастовал «Уралмаш», а также НПО «Автоматика», ОКБ «Новатор» и завод радиотехнических изделий.
В Кемерово – бастовали 15 шахт и 2 ШСУ.
Так рабочие уже открыто вышли из подчинения и ГКЧП, и Б. Ельцина.
Широкое развитие «разрешенного бунта» «снизу» не входило в планы руководителей России. Общественные неноменклатурные инициативы, в том числе расширение властных полномочий органов производственного самоуправления, родившихся на базе стачкомов, породили «сверху» страх перед этим «бунтом». Одним из проявлений такого страха стала правительственная телеграмма на все производства, разосланная 21 августа. В ней предписывалось обеспечить трудовую дисциплину, охрану предприятия, а главное –сохранность оружия, взрывчатых веществ и усилить контроль за копировально-множительной техникой. Правительство опасалось вооружения рабочих, боялось вооруженного восстания и распространения не санкционированных «сверху» листовок.
При этом 21 августа Б. Ельцин со всей очевидностью выиграл борьбу за армию. О своей поддержке Президента России заявили Ю. Максимов (командующий ракетными войсками стратегического назначения) и В. Чернавин (главком ВМФ). Войска начали выводить из Москвы, но при этом обстановка осложнилась смертью нескольких человек (минимум – трех) на Садовом кольце во время продвижения колонны бронетехники. 21 августа собралась сессия Верховного Совета РСФСР. Решением сессии Б.Н. Ельцин получил право отстранять от должности Председателей Советов народных депутатов и назначать Глав администраций регионов. На той же сессии 1-й и 2-й каналы ТВ были объявлены собственностью Российской Федерации.
После этого полный переход власти в руки Б. Ельцина могло остановить только вмешательство авторитетной «третьей силы», с которой бы он посчитался. Это и произошло. На политическую арену вернулся М. Горбачев. Президент СССР должен был вернуться на самолёте во Внуково. Туда поехали его встречать члены ГКЧП. Однако сторонники Б. Ельцина опередили «путчистов». Во-первых, они послали А. Руцкого «освобождать» М. Горбачёва из Фороса, фактически навязав ему сопровождение, а во-вторых, арестовали во Внуково членов ГКЧП. Так состоялось возвращение, «освобождение» Горбачёва.
21 августа стало очевидным поражение ГКЧП.
Крах этого органа усилил бушевавший «снизу» «разрешенный бунт».
Как развивался «разрешенный бунт» после 21 августа?
В нашей источниковой базе есть следующие документы для изучения этого периода:
1. заявление Исполнительного бюро Независимого профсоюза горняков (ИБ НПГ) от 22 августа;
2. разработанный идеологами движения «Демократическая Россия» и принятый 22 августа ИБ НПГ «Перечень мер по предотвращению государственных переворотов»;
3. письмо ИБ НПГ всем организациям НПГ, рабочим стачечным комитетам, гражданам страны от 24 августа;
4. резолюция митинга жителей Североуральска 22 августа;
5. телеграмма зампредоблсовета Свердловской области всем горсоветам области о необходимости пресечения «актов вандализма» 24 августа;
6. петиционные листы в поддержку проведения суда над КПСС, исходя из которых можно вывести требования послепутчевого «разрешенного бунта».
Эти требования условно можно разделить на следующие группы:
1. Требования полной ликвидации основы политической системы СССР. Такими требованиями мы считаем, в первую очередь, экспроприаторские требования по отношению к собственности КПСС и ВЦСПС, а также требования по демонтажу высших органов государственной власти и управления Союза:
а) приостановление деятельности КПСС и суд над ней. Национализация, передача (продажа) «с молотка» ее имущества. На проведении суда над КПСС особенно настаивал депутат Моссовета Л. Балашов, проводивший петиционную кампанию в поддержку идеи такого суда. Эта же «мера наказания» для КПСС предлагалась в заявлении ИБ НПГ от 22 августа;
б) перераспределение в пользу независимых профсоюзов собственности ВЦСПС. Последнее конкретизировалось в письме ИБ НПГ всем организациям НПГ, рабочим стачечным комитетам, гражданам страны от 24 августа, где говорилось о необходимости захвата собственности и помещений КПСС и ВЦСПС. «В обкомах места хватит на всех», – говорилось в письме;
в) реорганизация СССР: отставка Президента СССР, Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР, смена руководителей силовых ведомств; создание Временного правительства до созыва Учредительного собрания по реорганизации СССР и созыв Учредительного собрания для определения судьбы бывшего СССР;
г) уничтожение символов господства КПСС (снос памятников коммунистическим лидерам, возвращение государственной символики дореволюционной России) и принятие нового герба, флага и гимна страны. То есть экспроприация у старой власти того, что П. Бурдье называет символическим и культурным капиталом.
Позже социологи отмечали, что даже год спустя, в 1992-м, символы и ведущие институты прежней власти воспринимались бастовавшими в 1991 году шахтерами с ненавистью. В столице снос памятников коммунистическим лидерам начался уже 20 августа.
Интересно то, что первым снесенным в Москве памятником стал памятник так называемому пионеру-герою Павлику Морозову в сквере рядом с Белым Домом. Начавшаяся в Москве «война памятников» быстро распространилась по стране и настолько захлестнула ряд регионов, например, Урал, что 24 августа зампредоблсовета Свердловской области был вынужден разослать телеграмму всем горсоветам о необходимости пресечения «актов вандализма». Но эта мера не имела успеха.
2. Требования создания новых охранно-репрессивных государственных органов. К таким требованиям мы относим:
а) преобразование органов внутренних дел: роспуск КГБ СССР, раскрытие его архивов, ликвидацию системы «сексотов», установление контроля демократически настроенного Моссовета над УВД Москвы. Многие депутаты Моссовета требовали назначить новым начальником московской милиции генерала Комиссарова;
б) создание из верных сторонников Президента РСФСР Национальной гвардии, способной дублировать правоохранительные органы;
3. Проведение репрессивной политики по отношению к противникам реформаторского курса Президента России. Основу такой политики должны были составить следующие меры:
а) принятие «закона о люстрациях», ограничивающего для представителей коммунистической партийной номенклатуры право занимать руководящие должности в государственном аппарате России. Этот закон разрабатывал и поддерживал один из лидеров движения «Демократическая Россия» Народный депутат РСФСР Л. Пономарев. Интересно, что на территории нашей страны такой закон в полной мере был воплощен в жизнь лишь в республике Ичкерия во времена Д. Дудаева, который использовал его против сторонников Д. Завгаева;
б) запрет партии В. Жириновского – ЛДПСС;
в) предание суду членов ГКЧП и арест всех, кто поддерживал ГКЧП. Нелишне при этом напомнить, что симпатизировали ГКЧП не менее 13–16% населения России.
4. Изменение персонального состава руководства городов и областей РСФСР. На «волне» подобных настроений к власти во многих регионах пришли реформистски настроенные люди, многие из которых впоследствии не смогли удержать власть в своих руках. К подобным лидерам я отношу мэра Рязани В. Рюмина, губернатора Владимирской области В. Власова и некоторых других. Ряд реформаторов, например, М. Кислюк (глава администрации Кемеровской области) и В. Ротин (глава администрации Веневского района Тульской области) были рекомендованы для работы в указанных должностях НПГ и бастовавшими в августе 1991-го шахтерами.
5. Создание новых органов власти для проведения реформ на производстве. Главные среди этих требований:
а) создание рабочих стачечных комитетов на каждом предприятии. Выше мы доказали, что забасткомы стремились стать «властью вообще», забрать себе функции и законодательной, и исполнительной властей. То есть требование о создании забасткомов на каждом предприятии автоматически содержало в себе требование изменения структуры городской власти. Например, 22 августа прошел митинг жителей Североуральска, в резолюции которого было требование изменить структуру городских органов власти. При этом под изменением структуры городской власти североуральцы понимали именно легализацию расширенных функций забасткома;
б) отмена запрета на забастовки в тех отраслях, где они запрещены, и разрешение политических забастовок. В своих заявлениях и в принятом 22 августа «Перечне мер по предотвращению государственных переворотов» на этом особо настаивало ИБ НПГ.
Для нашего исследования принципиально важно, что органами, проводящими реформы на производстве, планировались рабочкомы и стачкомы, а не профсоюзы и не структуры, уполномоченные Госкомимуществом. Воплощение в жизнь радикальных требований участников «разрешенного бунта», несомненно, привело бы к формированию некой синдикалистской формы власти и репрессиям. Аналоги подобной форме синдикализма можно искать в республике Сало и в раннем периоде Российской Советской республики, но, в связи с тем что это была нереализованная историческая альтернатива, мы подобным поиском заниматься не будем.
Под нажимом «снизу» Б.Н. Ельцин подписал 23 августа Указ №79 о приостановлении деятельности КПСС. Указом предписывалось расследование деятельности КП РСФСР и приостановление обслуживания Центробанком России счетов КПСС. В развитие этого Указа был принят Указ №90 от 25 августа о национализации имущества КПСС и аресте ее счетов. Для исполнения этих указов были созданы специальные банковские комиссии, работавшие с банковскими счетами КПСС. Недвижимое имущество КПСС было передано областным Госкомимущества. Требование экспроприации собственности КПСС совпадало с интересами трансформирующейся российской номенклатуры: она никогда не отказывалась от лишнего «куска» собственности. Не противоречили интересам номенклатуры и требования о смене символики страны. Новый флаг, герб и гимн были приняты.
Но допустить создание забасткомов на каждом предприятии, радикально изменить структуру власти новые хозяева страны не желали, как не желали и проведения репрессивной политики против представителей номенклатуры. Поэтому группы общественного контроля по содействию расследования антиконституционной деятельности КПСС поработали недолго (примерно неделю) и безрезультатно.
В анализируемой нами Свердловской области такие комиссии были созданы 28 июня 1991 решением Облисполкома и Облсовета и состояли из народных депутатов, представителей общественных организаций, журналистов и стачкомов. Они заседали всего три-четыре раза.
В послепутчевый период сторонники Б. Ельцина «снизу» продолжали готовиться к продолжению кампании гражданского неповиновения. И, несмотря на заявление ИБ НПГ от 22 августа о приостановлении стачки, были факты объявления забастовок в поддержку Б. Ельцина уже после поражения ГКЧП. Так, общее собрание участка №4 «Промстрой» треста «Бокситстроя» 22 августа решило провести суточную забастовку в поддержку Б. Ельцина. Интересно и то, что и североуральцы не прекратили, а «приостановили» забастовку против ГКЧП.
***
«Послепутчевый» период ярко показывает, что движение сопротивления ГКЧП было народным, в нем участвовали большие массы.
Это движение было революционным, то есть направленным на радикальное изменение политического строя. Поражение ГКЧП и перемещение центра власти из союзной номенклатуры в номенклатуру республиканскую ускорило народно-революционное движение и «низовые» процессы по самоорганизации рабочих на производстве в форме полновластных забасткомов, претендующих на «власть вообще».
Участники «разрешенного бунта» выдвинули идеи почти синдикалистской реорганизации государства, которая не входила в планы лидеров российской номенклатуры. Наш анализ показывает, что «излишняя самостоятельность» органов самоуправления в форме забасткомов сыграла ключевую роль в изменении позиции властей России по отношению к ГКЧП и партноменклатуре.
К концу августа 1991 года страх перед неноменклатурной политической и забастовочной активностью масс вытеснил у руководства российской номенклатуры здравый реформаторский смысл и вынудил поставить тактическую задачу по борьбе с неноменклатурным политическим и забастовочным движением выше стратегической задачи по реформированию страны.
Трансформирующаяся номенклатура сразу же после августа начала активную борьбу с органами общественного самоуправления на производстве.
Но это уже другая история.
