На русском языке в издательстве «Красная ласточка» впервые выходит книга Э. Амина и Н. Трифта «Города: переосмысляя городское». Ее авторы указывают на несоответствие старых урбанистических подходов современному городскому пространству и, используя приемы социального анализа, пытаются сформулировать принципы «новой урбанистики» и переосмыслить отношения человека и города. Из чего сконструирована городская жизнь? Где сталкиваются человек и город? Как изменилась мобильность городского пространства? Отвечая на эти вопросы, авторы призывают взглянуть на знакомые читателю архитектурные ландшафты под новым углом.Специально для «Дискурса» о книге написала социолог города, научный сотрудник Центра исследований науки и технологий ЕУ СПб Любовь Чернышева.
Жителю большого города зачастую трудно «остраниться» от своего повседневного проживания города, чтобы увидеть его как особый объект. Можно поехать загород и, вернувшись, удивиться городскому ландшафту, от которого уже успел отвыкнуть. Можно разглядывать «чужую» архитектуру в путешествии или замечать необычные привычки местных жителей. Но непросто сделать непривычным город, в котором живешь, перестать смотреть на него как на нечто само собой разумеющееся.
Социологи города с начала 20 века занимаются именно этим — пытаются дать определение городу, понять, в чем его особенность, отличается ли городской человек от какого-то другого «негородского». Первые ответы на вопрос «что такое город» оказались настолько удачными и сильными, что до сих пор исследователи и специалисты по изменению городов склонны обращаться к ним. Город видится пространственным образованием, имеющим понятные границы, часто закрепленные административно, характеризуется высокой плотностью и разнообразием населения. Город — это сообщества, населяющие его; миры, сотканные в лоскутное одеяло. Город — это то, на что можно посмотреть сверху вниз, что можно закартировать, зафиксировать, регламентировать. Город — это продукт интереса тех, у кого есть власть и ресурсы.
Книга Амина и Трифта появилась в 2002 году на волне попыток оспорить целый набор подобных классических подходов к пониманию города. В самом названии заключен основной посыл — переосмыслить, дать новую перспективу, предложить иное понимание городского… чего? Что стоит за этим словом «городское»? Русский язык, хоть и великий, и могучий, к сожалению, оказывается бессилен передать различия между city и urban, понятиями, которые присутствуют в заголовке оригинального текста («Cities: Reimagining the Urban»). А между тем, urban это то, что рождает city как продукт социальных отношений. Переосмысление городского — это попытка по-новому взглянуть на логику, которая направляет формирование того, что нам известно как «город».
Почему городское нужно переосмыслить? Авторы последовательно показывают, как существующие подходы к анализу городской жизни не способны объяснять современные им проявления города. Потоки (людей, товаров, капитала, знаний и информации), ритмичность городской повседневности, новые медиа, развитие технологий и политическая повестка задают необходимость развития «нового урбанизма».
Города больше не автономны, а включены в большое количество сетей отношений, без которых не способны выживать и быть самими собой. Они не локальны и не ограничены в пространстве и времени; глобальное и локальное связываются друг с другом именно в пространстве города.
Города не должны определяться исключительно через человека и его деятельность. Люди перестают быть точкой фокуса городских исследователей. Для города важны постоянные столкновения — соприсутствие — человека и технологий, природных объектов, бетона, асфальта и пластика. Смешение огромного разнообразия действующих в городе агентов — это и тела, и материальные объекты, и природа, — создает самую суть городской жизни.
Города не состоят из «классических» сообществ, предполагающих взаимодействие лицом к лицу и, следовательно, локальность. Вместо того, чтобы ностальгировать по старым добрым городским сообществам или фантазировать об их возрождении, можно исследовать и заниматься поиском «новых форм человеческой социальности,новых моделей взаимности, расширяющих социальные связи новыми способами».
Город — не место угнетения одних людей другими и не пространство циркуляции властных практик. Власть не тотальна, и город легко ускользает от контроля — например, развивает неподконтрольную ночную жизнь или обнаруживает звуковой срез, в который власть не может добраться для наведения «порядка».
Наконец, города «не являются самодостаточным политическим пространством», местом локальной борьбы или политизации. Городские общественные пространства не формируют публичную сферу, предполагающую возможность обсуждения и сглаживания несогласий. Город — скорее, место для повседневной практики демократии, реализации лефевровского «права на город», «место политики в движении и нащупывания новой почвы», так необходимой в пространстве непостоянства и мобильности и ориентированной на справедливость в распределении благ и возможностях участия всех, как граждан, так и тех, кто временно и по различным обстоятельствам оказался в пространстве города.
Получается, «городское», о котором социологи говорили ранее как о чем-то несомненно особенном — не существует.
Авторы отказываются смотреть на город, как на ограниченный, локальный, стабильный. В современном мобильном сетевом обществе город остается местом, в котором разворачиваются различные (не)видимые активности, дискурсы, события, но это место процессуально, динамично, постоянно выходит за рамки самого себя и не поддается попыткам определить его.
Книга задает читателю перспективу города, которой невозможно помыслить как нечто холистическое и тотальное; город не организм, он не может быть обобщением. Ссылаясь на известную работу Латура и Эрманн «Париж: Невидимый город», авторы подчеркивают, что город лишь кажется нам единым объектом. В действительности же город с перспективы птичьего полета и с высоты человеческого роста — разные города; город как система взаимосвязанных светофоров или карта сетей подземных коммуникаций настолько же значим и автономен, как и город с перспективы нормативов, регламентов и бюрократической рутины. Таким образом, в городе одновременно сосуществует бесконечное количество перспектив и репрезентаций, что исключает возможность мыслить его как единый и тотальный.
Текст Амина и Трифта фрагментарен так же, как и город, который они анализируют. Книга выстроена так, будто она сама является перформансом предложенного подхода. «Не претендуя на всеобъемлющее видение или обобщение», авторы все же предлагают амбициозную и всеохватывающую новую программу, включающую анализ повседневной городской жизни через «чувственные метафоры», анализ городских ритмов и регулярностей, репрезентаций, инструментов власти и контроля и их избегания, институтов, сетей и пространств.
Новая программа очерчена недетализированно, но представляется потоком иллюстраций из всевозможных срезов городской жизни и содержит в себе сети примеров, анализируемых документов, работ классиков и современников. Книга раздроблена, и вывести обобщающие категории, которые бы соединяли главы между собой, довольно непросто. Кроме того, снабженная большим количеством примеров-иллюстраций, книга не предлагает систематического анализа конкретного эмпирического материала, что делает ее еще более мозаичной, пересыщенной разнообразием и весьма непростой для чтения. На небольшом пространстве авторы умещают и анализ экономического измерения города, и функционирование демократических институтов, и анализ «страстей» и аффектов в повседневности горожанина. Амин и Трифт произвели интервенцию, предложили новые метафоры, но, к сожалению, не разработали конкретных инструментов и не показали читателю, как работать с теми методологическими принципами, которые очертили. Однако книга, несомненно, достойна внимания исследователей города, поскольку собирает на своих страницах множество теоретических находок социологов и социальных географов конца 20 века и показывает, с чем дисциплина urban studies оказалась на пороге нового века.
