«Кундера останется в истории литературы эстетом и блестящим стилистом». Филолог Николай Жаринов о творчестве писателя

Несколько дней назад умер автор романов «Невыносимая легкость бытия» и «Шутка» Милан Кундера, ему было 94 года. О творчестве одного из важнейших писателей XX века «Дискурс» поговорил с филологом, автором канала PunkMonk Николаем Жариновым. В чем уникальность прозы Кундеры и как устроены художественные образы в его романах? к каким темам он чаще всего обращается и с каких произведений лучше начать знакомство с классиком? как Кундера оценивал русскую литературу, почему строго контролировал перевод своих произведений и каким останется в памяти мировой литературы?

Милан Кундера родился 1 апреля 1929 года в чешском городе Брно. Его отец Людвик Кундера был пианистом и музыковедом, учеником знаменитого чешского композитора Леоша Яначека, а двоюродный брат Людвик — поэтом, драматургом и переводчиком чешской поэзии на немецкий язык. Возможно, именно под влиянием старшего брата Милан в 50-е годы начал свою деятельность как поэт. Он также пробовал себя в драматургии, но уже к концу 60-х определился как романист и именно как романист получил широкую международную известность.

После переворота в Чехословакии в 1948 году власть захватили комму­нисты, Кундера симпатизировал социалисти­ческим идеям и вступил в партию. Но в 1950 году был исключен из нее, пошутив в лич­ном письме об одном партийном деятеле (позже эта история легла в основу его первого романа «Шутка»‌, написанного в 1967 году). Восста­новлен он был толь­ко в 1956 году во время оттепели.

В апреле 1968 года началась Пражская весна‌. Кундера поддерживал перемены и видел в них путь обновления социализма, считая, что чешская нацио­наль­ная идея должна быть связана с установлением «социализма с человече­ским лицом». После оккупации Чехословакии советскими войсками в 1968 году Кундера принимал участие в протестных акциях, за что был лишен возможности издавать свои книги и преподавать.

Через 7 лет после поражения Пражской весны, в 1975 году, писатель эмигрировал из Чехословакии во Францию, где стал профессором Реннского университета в Бретани и продолжал писать романы по-чешски‌, но постепенно перешел на французский язык. Романы «Неспешность», «Подлин­ность», «Неведение», «Торжест­во незначительности», а также сборники эссе Кундера пишет уже по-французски, запрещая переводить их на чешский язык: «Видеть, как меня чужими руками переводят на родной язык, кажется мне извращением». В 1979 году чехословацкие власти аннулировали гражданство Кундеры и вернули ему статус гражданина только в 2019-м.

С середины восьмидесятых Кундера не давал интервью, объясняя это тем, что «частная жизнь писателя не принадлежит публике», а задача писателя — уничтожить свой собственный дом, построив новый — «дом своего романа».

— Как бы вы могли описать Милана Кундеру тем читателям, кто с ним ещё не знаком?

Во-первых, Кундера, конечно, постмодернист — это самое важное. Нужно понимать, что он занимается деструкцией классической литературы, которую мы привыкли видеть. Главная задача литературы всегда состояла в том, чтобы вымысел сделать явью. Кундера действует обратным образом: сразу показывает, что всё, о чём он пишет — это вымысел. Это отлично видно в его романе «Невыносимая лёгкость бытия»‌, в «Бессмертии», да практически во всех произведениях он буквально показывает картину непознаваемости действительности. Можно вспомнить его «Шутку»‌ — живое подтверждение знаменитой фразы Ницше о том, что нет фактов, есть лишь интерпретации, потому что мы видим судьбы разных героев, которые совершенно по-разному интерпретируют реальность, и мы не можем понять, какая интерпретация является верной, а какая — нет.

— Какие, на ваш взгляд, главные особенности его прозы и в чем ее уникальность?

Он великолепно разбирает, как создаётся художественный образ. Например, в его «Бессмертии», когда образ главной героини создаётся только из одного жеста, который он когда-то случайно видел. Или в «Невыносимой лёгкости бытия», когда он говорит о том, как у него рождаются герои: Тереза рождается из урчания в животе, а Томаш — в тот момент, когда он смотрит на стену дома напротив.

Кундера очень близок к музыке, музыкальной теме, потому что у него самого было музыкальное образование, и по этой же причине он выстраивает и оформляет свои произведения так, как выстраивают музыкальные композиции‌. Для него очень важно слово и значение слова. В «Невыносимой лёгкости бытия» есть целое отдельное рассуждение по поводу слова «сострадание» — как оно звучит на разных языках. Кундера очень трепетно относился к переводам и в этом отношении с переводом на русский язык повезло — он его контролировал. Переводы допускались только с его одобрения.

— Вы читали и в оригинале, и в переводе? Как вы оцениваете русский перевод его книг?

Хороший перевод. Он был одобрен самим автором‌. Я на чешском читал только «Шутку» и «Невыносимую лёгкость бытия». Его романы, написанные на французском, не переведены на чешский. В Чехии его считают своим, считают классиком, несмотря на то, что он уехал из страны. Против него было много разных сфабрикованных дел, говорили о том, что он сдавал диссидентов, но это уже было неправдой‌.

— Почему он так строго относился к переводам?

Потому что он как писатель отлично понимал, что любой перевод — это на самом деле всегда не точное произведение автора, а вариант. Кундера блестяще знал несколько языков, поэтому понимал нюансы. В этом отношении с чешского на русский язык переводить Кундеру проще, потому что русский ближе к чешскому, как один из славянских языков.

— За что вы больше всего любите творчество Милана Кундеры?

Именно за то, как он подбирает систему построения образа и за то, как он вплетает темы философии и искусства в свои романы. За его стиль, конечно.

— Какие темы чаще всего возникают в его романах?

Тема любви у него идёт практически постоянно, начиная с «Шутки» и дальше в других произведениях. Тема дара и связи таланта с деятельностью государства — об этом один из самых пронзительных его романов «Жизнь не здесь» про молодого поэта, который оказался соучастником террора в определённый момент. И, конечно, тема бессмертия и вообще тема вечной славы — об этом его знаменитый роман «Бессмертие». Эта тема тоже его заботит постоянно, и он очень интересно её разбирает.

— Насколько его творчество актуально сегодня?

Ну, это вечные темы. Когда любовь не будет актуальна? Когда тема связи художника и власти не будет актуальной? Всегда будет, поэтому в актуальности Кундеры сомнений нет.

— Насколько Кундера популярен в России?

Он по-прежнему очень популярен в России по понятной причине: мало современных писателей, которые имеют такую глубину повествования. В том, как они умели выстраивать рассказ, мне на ум приходят имена мастеров, большая часть их которых уже покойные. Это Мишель Турнье — великий современный французский писатель, Паскаль Киньяр — ещё один замечательный современный писатель и Умберто Эко.

— С каких произведений вы бы посоветовали знакомиться с творчеством Кундеры тем, кто ничего не читал?

Конечно, я бы советовал начинать с «Невыносимой лёгкости бытия». Это самый популярный роман, его opus magnum. Потом, конечно, «Шутка», «Жизнь не здесь», «Бессмертие» — это, пожалуй, основные его произведения.

— Что вы думаете о его поэзии? Он ведь начинал как поэт?

Очень многие авторы начинают с поэзии. К огромному сожалению, мой язык не настолько хорош, чтобы я мог полностью оценить красоту языка Кундеры. Самое главное, что потом он эту поэзию реализовал в прозе.

— Какая связь есть у Милана Кундеры с русской литературой? Что он говорил о русских писателях, а русские писатели о нём?

Кундера был диссидентом, поэтому о нём особенно не говорили. Русская классика, конечно, имела на него огромное влияние. Если говорить о писателях, которых любил Кундера, то можно вспомнить Тургенева. Он часто его вспоминает, например, в романах «Бессмертие» и «Подлинность». Кроме Тургенева — это Лев Николаевич Толстой. Толстой для него гений. Кундера блестяще понимал, что русские писатели сделали для литературы, как выстраивали свои образы. Достоевский на поздних этапах творчества нравился ему меньше, хотя в начале он был им очень заинтересован. Он делал адаптацию «Идиота» для театра в тот момент, когда случился ввод советских танков в Прагу. После этого он работу над Достоевским забросил.‌

— Слышала, что Кундеру сравнивают с Платоновым.

Это, скорее, допущение, потому что Платонов очень сильно отличается от всех — его и в русской литературе особенно не с кем сравнить. Скорее, Кундера больше похож на Набокова с точки зрения эстетизма, с точки зрения его выбора.

— Когда к Милану пришла известность?

Известность к нему пришла уже после эмиграции. В Чехии он был известен и до этого, но основная известность пришла в тот момент, когда был экранизирован роман «Невыносимая лёгкость бытия». Это была адаптация, которая самому автору вообще не понравилась, он назвал её провальной. Кино просто не имеет такого инструментария, чтобы передать настолько сложный философский текст. Любовный роман — это только маска. Эта книга куда глубже: она о природе счастья в принципе, и авторская речь там занимает, пожалуй, одно из основных мест. В кинематографе это так просто не передашь.

— Кого можно назвать его «преемником» в литературе?

Пожалуй, никого. Ни среди чешских авторов, ни среди современных. Он слишком самобытен. Всё, что будет писать «преемник», — будет повторение.

— Каким человеком Милан Кундера останется в истории чешской и мировой литературы?

Эстетом и блестящим стилистом. Человеком, который сделал философию намного ближе, который сделал многие судьбы великих людей намного ближе, потому что если посмотреть, например, в его «Бессмертии» диалог между Гёте и Хемингуэем по поводу бессмертия — это становится ближе и понятнее современному читателю.